Вернись из полета [сборник 1979, худож. С. Л. Аристокесова] - Наталья Федоровна Кравцова

Отсюда, от степного аэродрома, до Сталинграда было не более двадцати пяти — двадцати семи километров. Лиля задумчиво смотрела на излучину Волги, на дымные тучи в небе за рекой.

И вспомнился ей другой город, который выстоял и живет, — Москва… Любимая Москва, где она родилась и выросла, где на втором этаже двухэтажного каменного домика на Новослободской улице остались мама и младший брат Юрка…

Мне скоро шестнадцать

В тесном дворике, окруженном каменными стенами домов, всегда шумела детвора. Здесь никогда не было скучно. Ребята жили дружно, охотно принимая в свою веселую семью детей из соседних дворов.

Лиля, худенькая девочка с челкой, быстрая, смелая и независимая, пользовалась авторитетом у сверстников. Ее любили за то, что она была справедливой, никогда не обижала слабых, умела придумывать все новые и новые игры, в которых участвовал весь двор.

С детских лет Лиля мечтала стать летчиком. Отец Лили был железнодорожником. В молодости водил поезда, потом работал инструктором, инспектором на железных дорогах. Мать работала в магазине. А девочке хотелось в небо…

Однажды в пионерском лагере она слушала летчика, которого пригласили на сбор, посвященный Дню авиации. Он рассказал пионерам о самолетах, о полетах выдающихся советских авиаторов, о тех, кто спасал челюскинцев.

С тех пор Лиля влюбленным взглядом провожала каждый самолет, пролетавший в московском небе. Ей казалось, что управлять самолетом, летать — самое прекрасное, что может быть в жизни.

Сначала она играла в «летчиков», в «дальние перелеты» во дворе со своими сверстниками. Потом, когда подросла, стала с увлечением читать книги по авиации, покупала учебники по аэродинамике и прочитывала их от корки до корки, хотя понимала далеко не все. В четырнадцать лет девочка попробовала поступить в аэроклуб. Никому не говоря ни слова, она пошла на комиссию по приему и попросила, чтобы ее приняли. Ее, конечно, не взяли: слишком мала она была годами да и ростом подкачала. Последнее особенно ее удручало.

Однако Лиля была настойчива и не собиралась сдаваться: она стала посещать занятия нелегально. Школа, где по вечерам три раза в неделю занимались курсанты районного аэроклуба, находилась недалеко от Лилиного дома, и она через день отправлялась туда на занятия так, словно бы ее приняли. В класс ей удавалось проникать разными хитроумными способами, несмотря на бдительность усатого вахтера, который ни за что не пропускал ее, худенькую, щуплую девочку.

— Тебе чего тут нужно? — шевеля рыжими усами, спрашивал он хриплым басом и загораживал ей дорогу.

Вахтер казался Лиле огромным и страшным, но она не уходила, а тоненьким голоском настойчиво пыталась что-то объяснить ему. Однако вахтер, не слушая ее, с мрачным и решительным видом выдворял девочку на улицу:

— Иди домой! Нечего тебе тут делать. Здесь летчики свою науку проходют. Особую!..

Последнее слово он произносил таким угрожающим тоном, что Лиля спешила как можно быстрее скрыться. Но она не отправлялась домой, а пробиралась в класс с черного хода, и если дверь оказывалась запертой, то влезала в разбитое окно, выходившее во двор.

Первое время, проникнув в класс, Лиля садилась тихонько в углу и, прячась за спинами курсантов, старалась остаться незамеченной, жадно слушая все то, о чем говорилось на занятиях. Преподаватели считали, что девочка приходит с кем-то из взрослых, и не обращали на нее внимания. Постепенно все, и курсанты и преподаватели, привыкли к ней, а Лиля, осмелев, уже не просто слушала, но и активно участвовала в занятиях.

Как-то раз, когда парень, отвечавший у доски, запутался и не смог начертить график, Лиля, как и другие, подняла руку, вызываясь помочь ему. Преподаватель с интересом взглянул на нее и вызвал. Из простого любопытства вызвал. Но для нее это был настоящий экзамен, и она это понимала. Вся раскрасневшись, Лиля толково ответила на вопрос и начертила на доске кривую. С этих пор она смело вызывалась отвечать, и ее часто спрашивали, ставя в пример другим.

В те вечера, когда в аэроклубе не было занятий, Лиля все равно приходила в класс. Пустая комната казалась еще больше, когда в ней не было народу. На стенах висели схемы работы двигателя, на столах в качестве наглядного пособия для курсантов лежали части мотора, цилиндры с поршнями, а в углу стоял самый настоящий пропеллер. Лиля трогала руками гладкую поверхность пропеллера и воображала, что летит высоко над землей, над облаками…

Но вот наступила весна, теоретические занятия кончились, курсанты приступили к полетам. И опять Лилю не взяли: всего пятнадцать лет… Но она упорно ездила на аэродром. Ездила, несмотря ни на что. Ни школа, ни домашние уроки, ни занятия музыкой не могли помешать ей. Прямо с экзамена спешила она в аэроклуб и возвращалась домой только после того, как последний самолет заруливал в ангар.

Никто не учил ее летать, она держалась в сторонке и только смотрела, как летают другие, старательно помогая курсантам и мотористам мыть, чистить самолеты.

Один из инструкторов, Женя Ульянов, приметил девочку, которая постоянно крутилась на аэродроме, целые дни проводя возле самолетов. Заинтересовавшись ею, он как-то спросил:

— Ты что, летать хочешь?

— Угу, — ответила Лиля доверчиво. — Только меня не приняли.

— Понятно. Ну, а дома знают, что ты здесь пропадаешь?

— Знают.

На самом же деле Лилины родители понятия не имели об аэроклубе. Она убедила их, что ходит в школьный драматический кружок.

Ульянов отнесся к девочке с симпатией. Наблюдая за ней, он старался приободрить ее, позволял ей присутствовать в его группе во время занятий на тренажере, при изучении фигур пилотажа на земле.

Однажды он застал Лилю сидящей в кабине самолета У-2. Держа ручку управления, она пробовала двигать ею, воображая, что летит. Инструктора девочка не заметила, увлеченная «полетом», и он долго стоял у самолета, наблюдая, как сосредоточенно изучала Лиля управление.

— Ну что, Лиля, получается? — спросил он серьезно.

Она смутилась.

— Угу, — ответила виновато, вылезая из кабины.

Спрыгнув на землю, девочка остановилась перед Ульяновым и так тяжело вздохнула, что он рассмеялся и сказал:

— А ну садись в самолет!

В мгновение ока Лиля снова оказалась в кабине. Выжидательно посматривая на Ульянова, она, казалось, еще не верила своему счастью. В первый момент на лице ее можно было прочитать сдерживаемую радость и в то же время настороженность: а вдруг инструктор шутит? Но она знала: Ульянов не может обмануть ее, и с нетерпением ждала, когда он сядет в самолет.

Сняв с себя